По случаю последнего дня Зимней ВТФ - фик с летней ФБ-12

[exaltedcommunity]

Название: Тыквы в ярмарочный день
Размер: мини (около 2000 слов)
Персонажи: Палач Багрового Знамени, деревенская девушка, бездарный шпион и изумленный абиссал, упоминается Лорд Смерти Зимняя Маска
Категория: джен
Жанр: юмор
Рейтинг: PG-13

Опираясь о резные перила балюстрады, Палач Багрового Знамени смотрит на Ю-Шань. Небесный город напоминает земные столицы, но это не более чем иллюзия. Ю-Шань и его жители – боги, элементали, духи, демоны-послы, не имеют ничего общего с людьми, населяющими Творение. Подперев голову рукой, Палач вглядывается в купола и шпили, в переплетение улиц и многоцветье садов. Никто не потревожит его в этот час; в Бюро Битв знают о неизменном ритуале.
Всякий раз, когда Палач возвращается в Ю-Шань после очередного задания, он приходит сюда. Стоя на галерее и глядя вниз, он пытается понять: сколько же в нем осталось человеческого?
Век дракорожденных Возвышенных недолог. Двести, триста лет – и смерть принимает их в свои объятия. Невозможно измениться слишком сильно за столь короткий срок. Чуть больше силы, чуть больше власти, но и только. Страсти, что обуревают дракорожденных, те же, что бушуют в груди обычных людей.
Солары живут тысячелетиями. За долгие годы жизни они учатся преодолевать человеческие страхи, их стремления выше человеческих стремлений. Однако благородство – равно как и подлость – у соларов остается таким же, как у простых смертных.
При Возвышении лунары получают возможность обращаться в животных. Звериная метка на лице или теле неоспоримо указывает: лунар не человек более. И все же от людей им остается хитрость и верность.
Палач перебирает в уме всех Возвышенных и неизменно задается вопросом: какие черты смертных сохранились в нем и его собратьях-Сторонних. И сохранились ли вовсе?..

…В тот день путь Палача Багрового Знамени лежал в один из маленьких городов Конфедерации Рек, расположенный к югу от Великих Развилок. Этим вечером в таверне, окнами выходившей на главную площадь, ему назначили важную встречу: человек из Шипов хотел рассказать о военных планах Зимней Маски. Палач неторопливо шагал по тропинке, бегущей вдоль речного берега. Времени хватало: солнце ярко сияло в зените. Кроме того, Палачу хотелось хорошенько осмотреться по сторонам. Если Зимняя Маска узнал о шпионе, стоило опасаться появления его слуг: как смертных, так и абиссалов.
До города оставалось еще несколько лиг, когда с Палачом поравнялась телега, груженая тыквами. Их оранжевые бока, округлые и чуть шероховатые, говорили о богатом урожае и сулили крестьянам хорошую выручку. На телеге сидела девушка лет двадцати в ярко-синем платье. Бронзовый загар покрывал лицо и руки, волосы, выбивавшиеся из-под пестрой косынки, мелко вились. Девушка как следует подготовилась к ярмарочному дню: платье наверняка было самым нарядным, на шее блестели стеклянные бусы, в ушах красовались сережки.
– Эй, привет, – окликнула она, поравнявшись с Палачом, – подвезти?
Сначала Палач собирался отрицательно качнуть головой, но затем передумал. Едва ли его задание пострадает, если он прокатится на телеге вместо того, чтобы идти пешком. Старая понурая кляча с тоской посмотрела, как он забирается в повозку и устраивается рядом с девушкой. Похоже, несчастной лошади вполне хватало того веса, который она уже тащила.
Ее хозяйка наоборот была весьма довольна, что появилась компания. Магия не позволяла ей разглядеть истинный облик Палача. Вместо воина в алом доспехе девушка видела темноволосого и голубоглазого юношу в поношенной военной форме без знаков отличия. Должно быть, девушка приняла его за наемника или бывшего легионера, и он ей приглянулся.
Она покусывала губы, явно размышляя над тем, как завести разговор. В конце концов, девушка остановилась на испытанном варианте.
– Меня зовут Аришка, – сказала она и слегка покраснела.
Палач назвал вымышленное имя и посмотрел на лошадь, которая недовольно помахивала хвостом, отгоняя мух. Романтического настроя хозяйки она не разделяла.
– А я вот на ярмарку еду, – продолжила Аришка. – Тыквы в этом году уродились...
Палач кивнул, лошадь пряднула ушами. Аришка, приободрившись, принялась рассказывать, как они с отцом выращивают тыквы.
Через полчаса Палач уже знал все о том, как лучше поливать и удобрять землю, а заодно – о младшем брате Аришки, ее тете Бажене, которая приходит помогать по хозяйству, о курах и покосившемся заборе.
– Ну а ты чем живешь? – спросила Аришка, внезапно обрывая рассказ о том, когда лучше высаживать огурцы.
Наверное, ей показалось, что спутник заскучал, и она решила сменить тему.
– Да вот, – неопределенно пробормотал Палач, внезапно осознавший, что не готов к такому вопросу.
– Служил где-то? – продолжала Аришка.
Палач хмыкнул, позволив собеседнице самой решать, "да" он имел в виду или "нет". Лошадь мотнула головой, и в ее мимолетном взгляде, брошенном через плечо, Палач заподозрил легкий интерес.
– А у меня жених год назад в ополчение ушел, да так и не вернулся, – жизнерадостно поделилась Аришка. Палач приготовился к длинному рассказу о женихе, но эта тема оказалась для Аришки не такой интересной. – Ты в наши края надолго?
– Ну, так, – откликнулся Палач.
– Ясно, – кивнула Аришка и, помолчав, заметила с легким укором в голосе: – А ты, я вижу, не любитель попусту языком чесать.
Палач пожал плечами, затем спохватился и ответил вслух:
– Да. На службе много болтать не следует. Извини. Привычка.
– Ерунда, – великодушно сказала Аришка и уставилась на дорогу.
Они доехали до самых городских ворот, не произнеся больше ни слова. Молчание прерывали только тяжкие вздохи Аришки. Если она пыталась заставить Палача почувствовать себя виноватым, ей это удалось: он всерьез задумался над тем, что испортил девушке поездку в город. Лошадь громко фыркала, преисполненная презрением к людям, а один раз чуть не угодила ногой в канаву.
Въехав в город, Аришка остановила повозку.
– Куда ты теперь? – спросила она.
Палач спрыгнул на землю и похлопал лошадь по крупу. Та хлестнула его хвостом.
– Осмотрюсь сперва, – сказал он. – А там решу.
– А-а, – протянула Аришка, даже не пытаясь скрыть разочарования. – Ну, бывай. Удачи тебе в битвах. Эй, стой! – крикнула она, когда Палач уже повернулся, чтобы уйти. – Давай я тебя тыковкой угощу!
Она проворно соскочила с повозки и схватила лежавшую с края тыкву. Палач вскинул руки в протестующем жесте, но Аришка не обращала внимания.
– Да ладно тебе, возьми! – настаивала она и совала тыкву Палачу. – Ну что ты нелюдимый такой, я ж от чистого сердца! Вкусные ж тыквы, мы с папой сами растили! Ну тебя, дурак! – В ее голосе прозвучала такая искренняя обида, что Палачу не хватило духу отказываться дальше.
Вручив Палачу тыкву, Аришка мгновенно взобралась обратно на телегу, словно боялась, как бы он не передумал и не вернул подарок обратно.
– До встречи! – сказала она и стегнула лошадь, которая сердито заржала, но все-таки сдвинулась с места.
Палач проводил ее взглядом и от всей души попросил Деву Битв, свою покровительницу, чтобы новая встреча с Аришкой никогда не состоялась. Тыква была спелая, рыжая и тяжелая; пожалуй, стоило оставить ее прямо здесь, на улице, – будет радость какому-то бедняку, – но Палач не смог. Воспоминание об Аришке и ее суровой старой лошади не позволило расстаться с подарком.
В обнимку с тыквой Палач прогулялся немного по городу. Убедившись, что все спокойно, и народ готовится к ярмарке, он направился на место встречи – в таверну. Приземистое двухэтажное здание стояло на главной площади, вывеска приглашала усталого путника остановиться и отдохнуть здесь часок-другой. Сама площадь круто поднималась вверх, на холм.
Осмотрев зал, Палач устроился в углу, так, чтобы видеть и вход, и окно на улицу. Свою ношу он к вящему неудовольствию хозяина положил на стол, попросил чашку чаю и погрузился в размышления о тыквенном супе. Тыквенный суп чудесно готовила бабушка Палача, и ничего подобного он не ел уже много лет – с тех самых пор, как стал Возвышенным и поселился в Ю-Шане.
Шпион явился за час до назначенного срока. Это был низкий толстенький человечек, закутанный в темный плащ, с лысиной на затылке. Громко шмыгая носом и постоянно оглядываясь, шпион присел на лавку рядом с Палачом и громким свистящим шепотом назвал пароль. Выслушав ответ, он кивнул и нервно дернул себя за ухо. Палач терпеливо ждал, когда шпион расскажет, что знает, но тот не торопился.
– Что это? – спросил он, подбородком указывая на стол. – Это тыква?!
Вопрос прозвучал так, будто коротышка подозревал, что под рыжей кожурой прячется сам Зимняя Маска.
– Нет, – серьезно ответил Палач. – Это не тыква. Это круглый оранжевый огурец.
Коротышка сдавленно булькнул. Невинная шутка заставила его посереть от страха; казалось, еще немного – и он ударится в паническое бегство.
– Рассказывай, зачем искал с нами встречи, – потребовал Палач. Он решил поторопиться, пока коротышка и в самом деле не удрал.
Тот передернул плечами и, вытянув шею, оглядел таверну; несколько человек подняли головы от своих тарелок.
– Мне тут не нравится! – объявил коротышка, и кто-то из соседей, услышав его слова, возмущенно фыркнул. – Мне кажется, тут небезопасно. У меня чувство, что за нами следят.
Теперь уже добрая половина таверны за ними наблюдала, кто с интересом, а кто с осуждением. Палач поднялся на ноги.
– Пошли, – сказал он и, не церемонясь особо, поднял шпиона за шиворот и подтолкнул к выходу.
– А это вы с собой потащите? – заволновался коротышка, тыкая пальцем в тыкву, и Палачу захотелось как следует стукнуть его по голове. Несколько человек за соседним столом без стеснения указывали на них и посмеивались.
– Да. Потащу, – сказал он и первым направился к выходу.
Коротышка, недовольно сопя, топал следом. Время от времени он спотыкался, путаясь в складках плаща, и тогда до Палача доносилась сдавленная ругань: шпион с чувством поминал Малфеаса и Эбенового Дракона. У дверей Палач остановился.
– Держись ближе, – велел он, попутно раздумывая, куда теперь отвести горе-шпиона.
Если за ними действительно следили, то во всем городе не найдется достаточно безопасного укрытия. Коротышка нетерпеливо толкнул Палача локтем в бок и высунулся на улицу.
За что едва не поплатился жизнью: стрела, выпущенная откуда-то с соседней крыши, со свистом рассекла воздух и застряла в стене на волосок выше головы шпиона. Палач почувствовал, что рядом повеяло мертвой Эссенцией – неподалеку находился абиссал. Коротышка пронзительно взвизгнул и метнулся прочь.
И тут первый раз в жизни Палача подвела реакция: он не успел схватить удиравшего шпиона. Он опоздал на какую-то долю секунды – эта доля секунды ушла на то, чтобы решить, куда лучше бросить тыкву. Коротышка, отчаянно размахивая руками, уже мчался по рыночной площади, не разбирая дороги и опрокидывая сложенный рядом с навесами товар.
– Стой! – только и успел крикнуть Палач.
Оставив тыкву на ступеньках, он бросился следом, но, сделав несколько шагов, остановился. За трубой соседнего дома промелькнуло вытянувшееся от изумления лицо абиссала: тот тоже не ожидал от своей жертвы подобной прыти. Поймав взгляд Палача, абиссал очень искренне развел руками, мол, всякое бывает, не переживай. Где-то в центре площади рухнул сначала один навес, потом другой; люди вокруг что-то кричали, из соседнего переулка появился отряд стражников.
Абиссал тем временем громко и протяжно присвистнул: с высоты он куда лучше видел, что творится между навесов. Свесившись вниз, он указал пальцем в сторону площади, выразительно покрутил пальцем у виска и произнес одними губами, старательно артикулируя, чтобы Палач понял: «Сочувствую. Он совсем придурок». После чего исчез за коньком крыши.
Палач заколебался, не зная, кого преследовать: ополоумевшего шпиона, который сейчас громил ярмарочные ряды, или удиравшего абиссала. В тот самый момент, когда он уже решился следовать за абиссалом, над площадью прозвенел отчаянный крик:
– Мои тыквы!!! – И это решило дело.
Палач помчался сквозь ряды, а навстречу ему катилась оранжевая тыквенная река… Тыквы подскакивали на булыжниках, сшибали с ног прохожих, лопались и истекали золотистым соком.
– Чтоб вас всех, – от души пожелал Палач и схватил первый попавшийся овощ. Оставалось надеяться, что шпиона поймает городская стража.
В прозрачном небе уже зажигались первые звезды, когда Палач с Аришкой сидели на ступенях таверны и пересчитывали уцелевшие тыквы. Старая хмурая лошадь переступала с ноги на ногу и смотрела на Палача с уважением.
– Вот ведь чокнутый, – грустно говорила Аришка, разглядывая треснувший рыжий бок. – Ты бы видел! Орал, носился, как будто за ним мертвецы гнались, на мою телегу налетел, прилавок с горшками опрокинул.
Палач вспомнил об абиссале, который недалеко ушел от обычных мертвецов, и промолчал. Впрочем, Аришка и не ждала ответа: она рассказывала о светопреставлении, которое случилось сегодня на рыночной площади. Шпион перевернул еще не один прилавок перед тем, как стражники все-таки до него добрались и уволокли в тюрьму.
– Треть товара побилась, – заключила она и обхватила руками колени.
– Жалко, – сказал Палач. – Много выручки потеряла?
Аришка пожала плечами. Косынку она повязала на шею, и теперь распущенные волосы падали на спину. Завитки, обрамлявшие лицо, серебрились в лунном свете.
– Хочешь, отдам тебе ту тыкву? – предложил Палач. – Продашь.
– Брось, – отмахнулась Аришка. – Что мне теперь одна эта тыква? Съешь ты лучше, мне будет приятно. Правда.
Она подвинулась чуть ближе, так, что пышный рукав ее платья почти касался руки Палача. Должно быть, ей хотелось прижаться к нему плечом, а завтра уехать вместе с ним из города в родную деревню, где он бы помогал ей сажать тыквы и возить их на ярмарку. Но женское чутье подсказывало Аришке: такому не бывать, и поэтому она просто сидела рядом и смотрела в темнеющее небо.
– Съем, – пообещал Палач. – Суп сварю, – добавил он и зачем-то уточнил: – Тыквенный.
– Понятное дело, – хмыкнула Аришка. – Из тыквы никакого другого супа не сваришь…

… Воспоминания отступают и блекнут; Палач Багрового Знамени уходит с галереи. Как и прежде, он не может найти ответы на все вопросы, но сегодня его это не печалит.
Ведь на столе дымится горячий тыквенный суп.